Зеркало времени - Страница 137

К оглавлению

137

— А теперь спите, дорогая, — говорю я. — Я скажу, чтобы вас не беспокоили.

Через пять минут Эмили крепко спит. Я осторожно вынимаю письмо из ее холодной руки. К моему разочарованию, в нем нет ничего существенного, помимо короткого сообщения о смерти мистера Шиллито. Я вкладываю письмо обратно в руку и на цыпочках выхожу из комнаты, оставив Эмили в объятиях опиумного сна.

III
На Понте Веккьо
27 апреля 1877 г.

Мы начали готовиться к возвращению в Англию, но потом по совету итальянского доктора отложили отъезд, пока Эмили не наберется сил для долгого путешествия домой. Мистер Персей воспользовался задержкой, чтобы съездить в Рим и нанести визит известному дантоведу, профессору Стефано Ломбарди, с целью обсудить с ним свою поэму. На следующий день после его возвращения во Флоренцию мы снова отправились на прогулку. Она оказалась последней.

Мистер Персей воодушевленно рассказывал о своей беседе с профессором Ломбарди и о быстром продвижении работы над поэмой. Мы также поговорили о нашем скором отъезде из Италии, и оба выразили сожаление, что здешний климат, вопреки ожиданиям, не оказал на Эмили целительного действия.

На обратном пути от крепости Бельведере мистер Персей спросил меня, не пройдусь ли я с ним до Понте Веккьо, прежде чем вернуться в палаццо Риччони.

Мост-улица Понте Веккьо, как и Риальто в Венеции, сплошь застроен лавками златокузнецов, ювелиров и прочих мастеров по работе с драгоценными камнями и металлами. Перед одним из таких заведений мы остановились.

В окне я увидела владельца — синьора Сильваджо, как гласила вывеска над дверью, — который выжидательно выглянул из-за прилавка, заметив представительного и привлекательного мистера Персея.


Разговор с м-ром П.

М-р П.: Вы позволите ненадолго оставить вас? Мне нужно кое-что забрать здесь.

Я несколько минут прогуливаюсь взад-вперед по тротуару, потом мистер Персей выходит из лавки, с маленькой бархатной коробочкой в руке.

М-р П.: Это вам.

Я беру коробочку и открываю.

Там лежит изысканнейшее кольцо с бриллиантами и рубинами, которые ослепительно сверкают в лучах предзакатного солнца, золотящих воды Арно и льющихся сквозь арки древнего моста.

Э. Г.: О, оно поистине прекрасно! Но я не понимаю… Нет, я не могу принять такой подарок.

М-р П.: Это не подарок, мисс Горст… Эсперанца. А нечто гораздо большее. Ужели вы не догадались?

Он вынимает кольцо из коробочки, потом берет мою руку и надевает его мне на палец. Я потрясена чуть не до обморока.

М-р П.: Вижу, вы ошеломлены. Но ведь вы должны понимать.

Э. Г. (в восхитительном смятении чувств): Что я должна понимать?

М-р П. (теперь улыбаясь): Что, преподнося вам кольцо, я хочу сказать, какие чувства испытываю к вам и кем хочу стать для вас. Вы его примете?

Недвусмысленные слова признания он произносит таким ровным, обыденным тоном, словно предлагает бокал вина; но в его глазах я вижу и пылкое, искреннее чувство, и страстную надежду, что я приму подразумеваемое предложение о браке. Вопреки всем ожиданиям, вопреки всякой вероятности, огонь любви разгорелся вовсю и, похоже, теперь не погаснет. Я исполняюсь ликования при мысли, что невыполнимая на первый взгляд цель, поставленная передо мной опекуншей, оказалась достигнута без особого труда и за столь краткий срок. Я выйду замуж за Персея Дюпора, будущего лорда Тансора, и через наш брачный союз кровные права моего отца восстановятся и Великое Предприятие увенчается полным успехом. Однако отрадное сознание выполненного долга не идет ни в какое сравнение с охватившей меня безмерной радостью, от которой я едва не плачу. Когда кольцо плотно охватывает мой дрожащий палец, я с полной ясностью понимаю, что люблю Персея Дюпора, что никогда в жизни не полюблю другого мужчину и что Персей Дюпор — хотя он еще не произнес заветных слов — тоже любит меня.

Произошедшее настолько неожиданно, но настолько отвечает желанию моего сердца (хотя прежде я сама не сознавала всей глубины своих чувств к Персею), что я онемеваю от потрясения. Потом я все-таки обретаю дар речи и начинаю для вида ломаться, как подобает девицам в такой ситуации — по крайней мере, как они часто делали в читанных мною романах. Я опускаю голову и заливаюсь краской; я отвожу взгляд в сторону; я снимаю кольцо и пытаюсь отдать Персею, но он настойчиво надевает его обратно мне на палец. Затем, проверяя решимость молодого человека, я высказываю все очевидные возражения — а их немало. Что скажет леди Тансор? Вне всяких сомнений, она будет против такого брака. Что скажут в свете? Скандал! Сплетни! Позор! Возможно ли поверить, что он хочет жениться на бывшей горничной своей матери? Мне нечего ему предложить — у меня нет ни денег, ни видов на будущее, ни семейных связей. Нет-нет, я совсем не пара наследнику Тансоров.

Потом я замечаю Персею, что его отношение ко мне, похоже, претерпело значительные изменения.

Э. Г.: Еще совсем недавно — когда вам казалось, что я отдаю предпочтение вашему брату, — вы относились ко мне с явной неприязнью.

М-р П. (с горячностью): Нет! Совсем наоборот, уверяю вас. Я вел себя так единственно из симпатии и пристрастия к вам. С первого взгляда на вас я понял, к чему приведет наше знакомство, если желания вообще сбываются. Но я замкнут по природе своей и не умею открыто изъявлять чувства. Однако я твердо решил измениться — я уже изменился, вы наверняка заметили это. Я слишком долго носил маску безразличия и больше не намерен этого делать. Видите, как чувство к вам развязало мне язык?

137